«Отцом международного терроризма» – ни больше ни меньше – назвал генерала Сахаровского бывший замглавы службы внешней разведки Румынии Ион Пачепа. Сахаровского Пачепа знал не понаслышке. Пачепа – самый высокопоставленный сотрудник разведки стран бывшего советского блока, когда-либо переходивший на сторону противника, – начинал службу под его руководством. В начале 50-х Александра Сахаровского командировали в Бухарест налаживать работу в Секуритате в чине старшего советника МГБ СССР. За три года работы в Румынии советский разведчик не только ликвидировал на корню британскую и американскую резидентуры, но и так «натаскал» персонал Секуритате, что румыны потом ещё 30 лет считались лучшими европейскими разведчиками, конкурируя лишь с германской Штази. По словам Пачепы, Сахаровский считал, что в современном мире ядерное оружие сделало невозможным применение военной силы в международных конфликтах. Но как же тогда выходить из спорных ситуаций, если силы дипломатии себя исчерпали? С помощью террора, считал Сахаровский. «Террористическая война сама по себе развернулась в конце 1968 года, – писал Пачепа в своих воспоминаниях. – Тогда КГБ превратил захват самолётов – оружие, выбранное для терактов 11 сентября, – в инструмент террора. Только в 1969 году финансируемая КГБ Организация освобождения Палестины захватила 82 самолёта. В 1971 году, когда я встречался с Сахаровским у него на Лубянке, он привлёк моё внимание к морю красных флагов, приколотых к карте мира, что висела на стене. Каждый флаг означал захваченный самолёт. «Захват самолётов – моё личное изобретение», – сказал он».

В воспоминаниях Пачепы Сахаровский предстаёт настоящим монстром терроризма – это, конечно, нарочитое преувеличение. Гораздо больше, чем захваты самолётов и организация автокатастроф, генерала занимали интеллектуальные спецоперации, во время которых наши разведчики «перековывали» высокопоставленных противников в своих союзников. Легко объяснить, почему на вербовку шли иностранцы, сочувствовавшие СССР. Ведь они, по сути, не столько изменяли своим странам, сколько помогали первому в мире государству рабочих и крестьян. Но как объяснить то, что согласие помогать советской разведке давали даже наши убеждённые идеологические оппоненты, да ещё и делая это совершенно бескорыстно?

Француз Жорж Пак был женат на итальянской аристократке, владел недвижимостью на Лазурном Берегу и со школьной скамьи дружил с Жоржем Помпиду, будущим премьер-министром и президентом Французской Республики. Избрав карьеру военного, он быстро поднимался по служебной лестнице и, казалось, в перспективе вполне мог занять пост министра обороны. В октябре 1962 года он возглавил пресс-службу представителя Франции при НАТО. А менее чем через полгода генерал Сахаровский, уезжая в командировку, предупредил своего заместителя Виталия Павлова, что из Парижа ему должны доставить «важную почту». «Когда вскрыли пакеты, я был потрясён, – писал Павлов в своих мемуарах. – Передо мной лежали копии особо секретных документов Пентагона и НАТО, где были указаны цели атомных ударов объединённого командования Североатлантического блока и войск США, расположенных в различных районах мира. На территории СССР должны были подвергнуться атомному нападению все наиболее крупные города».

Жорж Пак был не только убеждённым антикоммунистом, но и ревностным католиком. В деньгах он не нуждался. Что же заставило его пойти на риск? Сотрудник ПГУ Анатолий Голицын, бежавший в 1961 году в США, – он-то и помог французской контрразведке выйти на Пака, – считал, что всему виной некая секретная психологическая программа, которую разработал и внедрил Сахаровский. Позже сам Пак косвенно подтвердил эту версию в своей автобиографии, мол, до сих пор не могу понять, как меня угораздило дать согласие шпионить в пользу Советов.

На сегодняшний день Пак признан самым высокопоставленным советским агентом, арестованным в Европе после Второй мировой войны. В 1964 году его приговорили к пожизненному заключению, но шесть лет спустя он вышел на свободу – благодаря личному участию Жоржа Помпиду. Несколько раз Пак приезжал в СССР по приглашениям… Александра Сахаровского, к тому моменту уже вышедшему в отставку. Говорят, что именно Сахаровский научил Пака разговаривать по-русски. А что, вполне может быть: ведь генерал был ещё и неплохим филологом. Кстати, офицеры СВР до сих пор изучают китайский язык, пользуясь учебником, написанным Сахаровским.

Простым смертным и невдомёк, что же это была за секретная психологическая программа, которую придумал и внедрил генерал Сахаровский. Обученные ей сотрудники ПГУ, давно ушедшие в отставку, молчат о ней, как партизаны на допросе. Примечательно, что не знают об этой методике и на Западе. Среди тех, кто владел секретной техникой вербовки генерала Сахаровского, не было ни одного перебежчика, а значит, у наших противников не было и достоверной информации.

Благодаря этому тайному умению был завербован и другой высокопоставленный иностранец – начальник отдела контршпионажа против СССР и советских представительств в ФРГ Федеральной разведывательной службы (БНД) Хайнц Фельфе. Заподозрить его, бывшего оберштурмбанфюрера СС, служившего телохранителем у нацистских бонз Кальтенбруннера и Шелленберга, в симпатиях к Советскому Союзу было совершенно невозможно. После войны Фельфе добровольно согласился работать на британскую MI-6 – по его же словам, «чтобы бороться с коммунистической заразой в Европе». А тут – всего несколько бесед с советским разведчиком Виталием Коротковым, и убеждённый антикоммунист и профессиональный контрразведчик начинает игру против своего начальника Рейнхарда Гелена!

По слухам, Коротков был одним из первых разведчиков, обученных специальной технологии вербовки. И эта технология давала неплохие результаты. От Фельфе советской разведке поступали не только практически все секретные данные германской спецслужбы БНД, но даже информация о внешней и внутренней политике правительства канцлера Аденауэра.

Разоблачили Хайнца Фельфе в 1963 году. Суд приговорил его к 14 годам тюремного заключения. Но в тюрьме Фельфе просидел ровно столько же, сколько его французский коллега Пак – шесть лет. В 1969 году его обменяли на два десятка агентов западных спецслужб, арестованных в ГДР и Советском Союзе. Как вы думаете, где оказался старый нацист и антисоветчик после отсидки? Верно, в Москве. С Сахаровским Фельфе работал до самой отставки генерала, а затем уехал в Берлин преподавать криминалистику в Университете имени Гумбольдта. В 1986 году он издал мемуары с характерным названием «На службе противнику». А когда ему вручали знак «Почётный сотрудник госбезопасности», Фельфе искренне признался, мол, до сих пор не понимаю, что же заставило меня шпионить в пользу Москвы?

Стоит упомянуть и ещё одно ноу-хау Сахаровского – организацию автокатастроф. Подобная практика существовала и раньше, но это были скорее экспромты – отсутствовал, так сказать, научный подход. В конце 40-х годов в МГБ обобщили богатый германский опыт, доработали его своими силами – и в 1947 году один из руководителей госбезопасности, Богдан Кобулов, рапортовал наверх о принципиально новой технике заказных убийств. Соавтор Кобулова Сахаровский получил за работу погоны полковника.

Особенно гордился Кобулов так называемой постановкой с грузовиком, когда на пути движущегося легкового автомобиля внезапно появляется гружёная полуторка. В итоге люди, сидящие на передних сиденьях легковушки, гибнут почти наверняка, а если не гибнут, то водитель грузовика их добивает. С виду – ничем не примечательная дорожная авария. «Кобулов очень гордился своей придумкой, – рассказывал известный писатель и историк Георгий Северский. – На подготовку операции уходило совсем немного времени, и она не требовала каких-то особых затрат. После ликвидации дипломата Максима Литвинова таким способом, «набив руку», умертвили немало бывших власовцев за границей. Не требовалось огнестрельное оружие – только грузовик, ничего больше».